Тарантелла, или Танцы с пауками. Поцелуй тарантула и закрой глаза… - Анна Данилова

Скрипнув калиткой, Наталия вышла на улицу. Ни одного фонаря. Одна ночь, одна темнота. И почему-то никакого страха.

И она пошла на звук. По дороге не увидела ни одного светящегося окна. Единственым источником света в ту ночь

была луна.

Музыка стихла, и Наталия сразу же потеряла ориентир. Зато ее сменили другие звуки: кто-то бежал по скрипучему снегу… Она заметила приближающуюся к ней фигурку и, чтобы раньше времени не встречаться ни с кем и не вызвать подозрений, а заодно проследить за человеком, которому, как и ей, не спится в эту лунную ночь, Наталия забежала за круглое, как снежный шар, дерево и замерла.

Это была девушка. Но в отличие от Наталии она была в одной юбке и расстегнутой светлой блузке… Но самое удивительное, что она бежала босиком по снегу, держа в руках сапожки… Девушка с развевающимися волосами и широко раскрытыми глазами (она на мгновение оказалась настолько близко к Наталии, что можно было даже пересчитать пуговицы на ее блузке) бежала неестественно быстро, но чувствовалось, что она знала, куда бежать. В таком виде бежать босой по снегу можно было только либо в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, либо находясь в лунатическом трансе.

Для того, чтобы выяснить, кого же именно она встретила, Наталия решила проследить весь ее путь. Она вышла из-за дерева и, к счастью, успела заметить, в какой именно дом забежала эта несчастная. «Надо будет завтра спросить у Люси…»

Но потом ей в голову пришла еще одна, не менее, на ее взгляд, своевременная мысль: пойти по следам девушки, чтобы узнать, ОТКУДА она бежала в таком состоянии. А может, она по дороге как раз и растеряла свои теплые вещи?..

И она пошла по следу. Но на перекрестке двух дорог ее следы смешались с таким количестком следов, словно здесь совсем недавно собралась целая толпа людей, которые и вытоптали снег в радиусе примерно пяти метров, а дальше цепочка самых разных следов расходилась по всем четырем направлениям, включая и то, откуда пришла Наталия. И была невозможно определить, где следы этой девушки, а где остальные. Все смешалось и запуталось. Музыка, как решила Наталия, ей, наверно, показалась. Кругом было тихо и темно.

Она вернулась в дом, согрела чайник и долгое время сидела на кухне, размышляя, пока ноги сами не привели ее в дальнюю комнату, где стояло пианино.

Она плотно закрыла за собой дверь и села на вращающийся деревянный круглый стул. Открыла крышку и тихонько заиграла не выходившую у нее из головы живую, заводную, веселую танцевальную музыку. И сразу же ночь сменилась на теплый солнечный день, напоенный ароматами цитрусовых… И снова она увидела танцующую девушку… Музыка прекратилась помимо ее воли. Девушка, словно заметив, что за ней следит пара внимательных глаз, замерла, подбежала как будто к Наталии и принялась говорить что-то низким гортанным голосом, причем на итальянском языке. Она энергично жестикулировала, втолковывая ей что-то, видно было, что она рассержена, словно ей помешали танцевать… Но потом вдруг девушка расхохоталась, и до Наталии только сейчас дошло, что она наконец-то увидела ее лицо: узкое, загорелое с большими черными глазами и темными блестящими кудрями, ниспадавшими на полуобнаженные смуглые плечи. Девушка была наряжена в народный итальянский костюм: красная, в оборках, юбка, белая шелковая блузка и бархатный узорчатый корсет; а еще прозрачная роскошная черно-красная шаль с длинными шелковыми кистями… Она хохотала, показывал белые красивые зубы… А потом снова зазвучала музыка, только на этот раз какая-то нервозная… Вроде бы и интонации сохранились от прежней, веселой, но теперь они были как бы искажены… Да и девушка изменилась… Оставшись в той же одежде, она потускнела, но продолжала двигаться как заведенная кукла, движения ее стали еще более резкими, словно она двигалась, протестуя против чего-то… А ногами она отбивала такую чечетку, что место на земле под каблуками ее черных, мягкой кожи туфель, очень скоро превратилось в небольшую пыльную ямку…

Наталия оторвала пальцы от клавиш и закашлялась.

В комнате стояла столбом пыль. Но никаких апельсиновых ароматов уже не было. Больше того, пахло какой-то гарью и еще чем-то непонятным, похожим на ацетон или другой химикат с абрикосово-ядовитым букетом…

Она вышла из комнаты и вернулась к Валентину под одеяло.

Сон, покружив недолго над ее переполненной сумбурными мыслями и картинками головой, наконец опустился теплым липким, как сахарная вата облаком, и она уснула.

***

За завтраком она рассказала о босоногой девушке Люсе, объяснив, в какой та забежала дом. Валентин поел раньше и пошел осматривать зимний сад.

– Это Люба… Люба Прудникова. Но то, что ты о ней сейчас рассказала, никак на нее не похоже… Правда, у нас ее считают пропащей, гулящей и все такое прочее, но я понимаю ее… Она любит Ванеева, причем очень давно… И все, конечно же, об этом знают… Она, когда еще училась в школе, все ходила у него под окнами, била даже окна, чтобы только он обратил на нее свое внимание, но тот привез из города Ларису, студентку хореографического училища, и женился на ней… Так Люба пыталась отравиться димедролом. Ее насилу спасли… Спасибо Ошерову, если бы не он, Любки и в живых, наверно, не было…

– А кто у нас Ошеров?

– Врач… Он на все руки. Самый приличный человек из всех,. кого я здесь знаю, после Зоси, конечно…

– Понятно… И что же Люба?

– Стала встречаться с Андреем Аржанухиным, у них даже вроде бы все к свадьбе шло, но он застал ее с инженером с фермы, а потом еще с одним… Ну и пошло-поехало… Понимаешь, она очень красивая, Люба… Наши женщины ее убили бы, дай им волю.

– Она пьет?

– Да в том-то и дело, что нет… И, представь, не курит. Находит удовольствие в другом… Я так думаю, что в объятиях других мужчин она представляет себя с Ванеевым. Я больше, чем уверена. Не знаю, как тебе объяснить, но телом она, может, и шлюха, а вот душой – нет. Ты успела рассмотреть ее лицо?

– К сожалению, нет. Видела только, что она бежала с широко раскрытыми глазами… Как-то быстро все произошло… Хорошо, что я дом заприметила. А вот скажи, теперь-то Ванеев остался один. Он что, совсем равнодушен к Любе?

– Даже не знаю… Не могу себе представить мужчину, который был бы к ней равнодушен. Я-то еще не была здесь, когда происходили все эти страсти-мордасти, я имею в виду разбитые окна да попытки самоубийства… Кто его знает, может6 между ними и было что-то… А что касается того, что Ванеев остался один… Так-то это так, но у Любы уже такая слава, что на ней не то что Ванеев, ни один уважающий себя мужчина не женится.